Двадцатые числа августа 

Более менее осознать себя мне удалось уже у местного знахаря. Деревянная стена с бликами света от лампы и край стола - все что я успел ухватить, прежде чем весь обзор мне перекрыла тарелка с чем-то пахучим, настойчиво лезущая мне в лицо.
Жмурю глаза и медленно, аккуратно приподнимаюсь на локтях. Меня начало штормить, локти проваливались, будто я опираюсь на тину. Но морок спал и оказалось, что в тесной лачуге, очевидно, травника, попросту не нашлось для меня места лучше, чем человеческая кровать. Тот кусок хвоста, что не поместился, просто спихнули на пол, уложив "змейкой". Забавно...

Маркохт, так представился травник, все таки заставил меня выпить... пусть это будет бульон. На ломаном ашшерском пытался объяснить мне, почему я свалился и что мне теперь делать. Он поставил мне диагноз - "воспаление желудка", хотя я был уверен, что все из-за укуса какой-то местной гадости. Голова трещала, поэтому решил в итоге не спорить, разберусь сам. Из хороших новостей - сразу же после меня плохо стало еще нескольким туристам. Хорошо не то, что им стало плохо, конечно, а то, что все мои неисчислимые тетушки решили, что эта штука заразна.

Поэтому, зажимая носы платочками, пожелали мне скорейшего выздоровления и поспешили удалиться. Ну да, домашняя обстановка - родные кусты, видимо, - должна помочь мне вылечиться. Именно поэтому, и никак иначе, я должен был как можно быстрее отправиться в свой городок. Черт, надо было еще неделю назад у них на пороге грохнуться.

Но мое настроение поднялось, теперь я свободен и могу ползти хоть на все четыре. Точнее, оно поднималось ровно до тех пор, пока я не вспомнил про дорогу. Стоило только подумать про горный серпантин, как меня снова повело. Но что я могу сделать? Только собрать себя в горстку упертых чешуек, поискать у себя что-нибудь от тошноты да отправиться в путь.

Мне начало казаться, что Марк хочет поскорее уже от мена отвязаться. Я понимаю его - ухаживать за такой махиной, которая к тому же и большую часть комнаты занимает. Большую часть любой комнаты. Я думал так, потому что повелся на его хмурое лицо, забыв, что у редкого орка бывает другое выражение. В общем - я недооценил южное гостеприимство и переоценил свое состояние. Марк был прав, уговорив меня задержаться до вечера. "В свежем воздухе быть полезно" - это он сказал. Сказал и потащил меня по запутанным тропам в сочные джунгли. Это слово пришло первым на ум, когда я втянул влажный вкусный воздух и щурил глаза из-за буйства красок. Мы обсуждали близкие нам темы -  он сетовал на никак не уходящее из моды кровопускание, я на стоящие перед каждым домом в городе камни.

Вечером Марк еще один раз заставил меня плавиться от неловкости. Оказалось очень непривычным - чувствовать такую заботу от почти-незнакомца. Он попросил местного распорядителя об услуге. Я и не знал, что на маршрутного грифона можно надеть седло. Да такое здоровое, что еще три моих хвоста влезет. Травник глухо рассмеялся, глядя на мое вытянувшееся лицо. Уголки губ предательски расползлись в глупой улыбке. Я никогда так близко не стоял к грифону. От этого мохнатого чудища пахло дорожной пылью и солнцем, он лениво осматривался вокруг, то и дело фыркая. Не пытаясь сдержать порыва наклоняюсь к Марку и сжимаю его руки, он забавно щурится, принимая мои восторги и благодарности.

Распорядитель уже поторапливает и мы, наскоро обменявшись адресами, наконец прощаемся.

Я предвкушал полет, надеясь рассмотреть грифона, но болезненная слабость решила по другому - стоило только подняться в воздух, как меня сморило. Заснул с мыслью о том, что использую адрес и отблагодарю Маркохта. Обязательно.